14 мая на Эрарта-cцене оркестр Mooncake дал концерт, который так долго ждали петербургские поклонники. Мы не преминули взять интервью у музыкантов Mooncake Orchestra Павла Смирнова и Николая Буланова.
— Ребята, можно небольшой экскурс в историю для наших читателей: как появилось название Mooncake?
Павел: Во времена, когда эта группа еще не была Mooncake, а было образование разных людей, которые просто решили играть вместе музыку, в какой-то момент у нас появилась потребность как-то назваться. Мы написали большой список названий, более 30 штук, и каждый участник убирал то название, которое ему не нравилось. Методом исключения остался Mooncake, тогда еще никто не знал, что это традиционное китайское угощение, пирог. Потом, когда узнали об этом, из любопытства попробовали суррогатный мункейк в Москве. Не знаю, связано это или нет, но у нас очень много слушателей в Китае.
— Ассоциируете свою музыку с многослойным пирогом?
Николай: Если говорить о многослойности, то, конечно же, да!
— За последние к вам примкнуло много музыкантов. Вы изначально планировали разрастись до оркестра или не задумывались о подобном?
Николай: Когда усложнились аранжировки, мы стали писать очень много партий, поняли, что студийно они очень хорошо звучат, но мы хотим их играть вживую, потому что энергетически так гораздо сильнее.
Павел: Это просто нечестно по отношению к слушателям ставить запись партий, а играть вживую без каких-то партий уже не получается — это другая музыка. Необходимость оркестра возникла постепенно. Сначала у нас была вторая виолончель, потом духовая секция появилась. Сейчас в оркестре Mooncake 10 человек.
Николай: Сегодня на концерте было 9, не было в составе саксофониста. Но вообще 10 человек, хотя бывало и больше… (улыбается)
Павел: Да, к примеру в Доме музыки, в Москве в последний раз на сцене было 17 человек. Мы брали дополнительно скрипачек, виолончелистов и еще несколько духовых инструментов.
— Как вы считаете, музыкальное образование важно для музыкантов? Как вы вообще пришли к музыке?
Николай: У меня есть музыкальное образование, школа, училище, потом вышка по технической части, по звукорежиссуре. Все остальные профессиональные музыканты, а Паша — в процессе.
Павел: Да, я самоучка. Но, конечно, без знания определенных законов невозможно сочинять музыку, играть ее, играть с людьми.
— Академическое образование не мешает писать музыку? Там же все равно есть определенные стереотипы, шаблоны, которые могут мешать.
Николай: Дело в том, как человек эмоционально подпитан, чем он вдохновлялся, как пришел к тому, что писать. Главное — не быть зажатым в каких-то узких рамках.
— А как вы пришли к своему жанру? Чаще всего вам приписывают пост-рок с элементами классической музыки.
Павел: Нам близко понятие space-rock: это авангард и неоклассика, романтизм — то есть смесь жанров и течений, где-то на стыке всех этих направлений и получается наша музыка.
— Сколько времени отнимают в вашей жизни репетиции?
Павел: Много времени. Мы постоянно репетируем. Даже не знаю, сколько времени – большую часть жизни. Музыка и есть наша жизнь по большому счету.
— Как вы совместно пишете музыку? Кто-то придумывает идею, а другой ее развивает?
Николай: Это очень сложный вопрос на самом-то деле. Кто-то из нас с Пашей приносит набросок, и в процессе нарастает на него мясо, и музыка совершенно меняется в непредсказуемую сторону. Очень часто бывает, что выходит абсолютно другая музыка.
Павел: Конечно, работают не все 17 человек оркестра, пишем музыку либо мы вдвоем, либо вчетвером.
— Что для вас музыка? Творческое самовыражение, искусство или коммерческий проект? Как вы относитесь к своей музыке?
Павел: Я думаю, что все вместе эти три составляющие важны. Невозможно добиться определенных результатов, если упускать что-то из того, о чем вы говорите. Нужно относится к музыке как к искусству, но и думать о коммерческой составляющей – достаточно странно ни на что не рассчитывать в своем деле. Должен быть баланс в этом. Конечно же, и самовыражение, потому что музыка — это то, как мы себя ощущаем в этом мире, наши эмоции, переживания.
— Когда у вас появилась потребность делиться музыкой с миром? Когда вы себе сказали: «черт возьми, я не могу жить без музыки и хочу посвятить этому жизнь»?
Николай: Наверное, с детства, как попал в музыкальную школу, больше у меня не возникало вопроса, что делать по жизни. Естественно, это может доставать периодически, иногда бесишься, думаешь, что нафиг, но на следующий день уже все в норме.
Павел: Сохранились какие-то старинные записи у родителей, где я 4-летний сижу с гитарой, бренчу. Кстати, гитара семиструнная, это русская гитара, у которой очень схож строй с тем, что мы играем сейчас. Забавно было обнаружить это спустя 20 лет. Так что всегда была потребность себя выражать через музыку.
— Что самое сложное в вашей работе? Бывает, что опускаются руки?
Павел: Никогда руки не опускались, мы постоянно движемся вперед. То что мы сейчас имеем — это результат больших трудов.
Николай: Запись в студии, наверное, самое сложное, потому что студийная запись получается одна.
Павел: Да, как ее запишем, так уже и будет. Как бы ты ни был доволен, хочется сделать еще лучше.
Николай: Это и движет вперед.
— Что у вас сейчас в приоритете – новый альбом, туры?
Павел: Безусловно, работа над новым диском, над которым мы уже трудимся – как раз в фазе звукозаписи. Прогнозов давать не будем, потому что зарекаться нельзя, но вообще хотелось бы в этом году выпустить новый диск. Помимо звукозаписи мы планируем осенний тур в Китай.
Николай: Может быть, еще Тайвань.
— Китайская аудитория слушателей как-то отличается от российской? Как вас встречают в Китае?
Николай: Китайцы похожи на нашу академическую публику, то есть в зале полное молчание даже в паузах между песнями. Они не приходят на концерт, чтобы попить пива и пообщаться, они приходят слушать музыку. У нас в залах галдеж, обсуждение новостей за пивом, а китайцы очень внимательная публика, благодарная.
— Про новую пластинку. Есть какие-то подробности? Идея, название, концепции?
Николай: Названия сейчас нет. Мне кажется, оно должно прийти в процессе или уже после того, как будет записана пластинка. Но у нас есть настроение.
— И какое?
Николай: Воздушное. Обратите внимание — не космическое, а воздушное!
— А как бы вы тогда охарактеризовали сегодняшний концерт? С каким настроением все прошло?
Павел: Поскольку немаловажной частью сегодняшнего выступления был космический видео-арт, то, конечно, и настроение было космическим. Самое главное, что ощущение было хорошее, поэтому и концерт хорошо прошел.
