Уличные художники часто бросают вызов обществу, расписывая стены городских зданий. Художницу Lu Blue знают не только благодаря ее граффити с сексуальными женскими образами, но и как дизайнера одежды, перформера и тату-модель. Мы поговорили с ней о контексте ее работ и том, как получается совмещать разноплановую творческую энергию.
— Для начала расскажи о себе. Откуда ты? Как давно приехала в Питер? Давно ли рисуешь?
— Я родом из города Надым, Ямало-Ненецкий АО. Оттуда я лет в 15 уехала. Рисую на улице, наверное, уже лет семь, а так я рисую с детства.
— Ты училась в МУХЕ?
— Да, закончила МУХУ по направлению Дизайн костюма. В какой-то момент я думала перейти на монументальную живопись, потому что стала заниматься граффити и поняла, что это ближе. Но решила закончить, потому что мне, в принципе, нравится и одежда.
— Для меня ты являешься примером творческого человека в самом широком смысле этого слова. Ты рисуешь, имеешь свой бренд одежды, играешь музыку, поешь, работаешь моделью. Как тебе удается совмещать?
— Это все периодами. Я то одним, то другим увлекаюсь. Иногда уделяю больше времени одному, иногда другому. Больше времени я все-таки рисую. Остальное уже после.
— В каком из видов деятельности помимо граффити тебе бы хотелось больше развиться?
— В музыке. Сейчас я ей уделяю достаточно большое количество времени. Остальные как-то ушли на второй план. Но в принципе мне нравится смена деятельности. Это как раз мне кажется и вдохновляет. Знаешь, лучший отдых – это начать другое дело. И поэтому нет усталости.
— Разговор о твоем творчестве мне бы хотелось начать все-таки не с граффити, а перформансов. Как давно ты делаешь художественные перформансы?
— Перформансы я делаю давно, наверно с того момента, как осознала себя художником. Это очень широкая форма самовыражения.
— Какой был последним?
— Последний перформанс я делала на фестивале GAMMA. Он был скорее музыкальный. Мы играли с девушкой на двух фоно, был электронщик, были танцоры контемпорари и на них накладывалась графика медиахудожника. Мы собираемся воплотить это в большую постановку, потому что в рамках фестиваля был тестовый формат.
— Планируете организовать самостоятельную постановку?
— Да.
— Перформанс, который вы делали с Agni Dasein в Эрарте как-то поспособствовал твоему развитию в творческом плане, востребованности?
— Какие-то связи, знакомства, это, конечно, полезно, но больше я ценю переживания, которые были тогда.
— Вы три дня рисовали?
— Да, мы в первый день рисовали в одежде друг друга, потом в нижнем белье, потом нагишом. И на третий день мне стало казаться, что все вокруг говорят стихами. Будто везде вокруг поэма. Я пришла к такой странной деформации реальности (смеется). Это был очень крутой опыт.
— В интервью радио Energy ты говорила, что сделала первую граффити в 2007 году. Ты помнишь, на кого ты хотела равняться или кто тебя вдохновлял в тот период творчества?
— Если честно, я уже не помню.
— А сейчас?
— Мне нравится Барондо, Херакут. У меня был какой-то период, когда я очень восхищалась Ван Гогом.
— Барондо в одном интервью говорил, что при выборе локации старается «прожить историю этого места, контекст вокруг стены. Установить тесный союз моих ощущений с историей, с окружением». Как ты выбираешь локации? Как развивается процесс с момента, когда ты заметила стену, на которой хочешь нарисовать и до момента нанесения первого штриха?
— Это сложно объяснить. Я просто иду по городу и порой вижу стену и думаю, вот тут было бы круто нарисовать, тут моя работа смотрелась бы хорошо. На каких-то удается нарисовать, на каких-то нет. Иногда бывает так, что я выхожу рисовать и ищу в округе стенку, которая будет подходить под мою идею. Обычно всегда стараюсь, чтобы работа вписывалась в пространство.
— Ты могла бы сказать, что твои граффити – это форма повествования какой-либо истории, что они обладают своей биографией, образами, чувствами?
— Мне кажется, что все работы потом как-то живут своей жизнью. Интересная история с одной из последних работ, которую я рисовала в Москве в арке у ArtPlay. Я изначально нарисовала одну работу, там была девушка с огнем, но кто-то закрасил. Потом у меня была полукоммерческая работа, которую забаффили чуваки какие-то. Вначале меня это очень взбесило. Я не знаю их, но сказали, что они какие-то культовые, старички от граффити. Потом все закрасили белым. Я приехала снова и решила просто нарисовать кистями (работа «приснись мне»…). На следующий день приехала, а там все заклеено плакатами GARAGE. И это так смешно, что ГАРАЖ – музей современного искусства, пишут там гранты на стрит-арт, а потом заклеивают этот стрит-арт. Мы с одной девочкой отклеивали эти плакаты. Работа сейчас в клею, но она существует. Когда я рисовала уже в третий раз, подходили люди, говорили: «А, это ты, та художница, которая рисует девушек? Они такие классные».
— Возвращаясь к разговору о женщине, она стала действительно узнаваемой, почти культовым жителем Петербурга. На Фонтанке до сих пор стоит грузовик, уже не знаю сколько лет, с написанной на нем женщиной и твоим тэгом. У девушки есть прототип? Эта какая-то реальная женщина?
— Это всегда разные девушки. Иногда я рисую себя, иногда я рисую с какой-то конкретной портретной схожестью, или каких-то людей. В основном я выражаю свои идеи через женские образы.
— Ты меняла стиль с годами?
— Я думаю, что у меня есть какой-то почерк, но я в постоянном поиске. Я не могу сказать, что я его окончательно нашла. Многие говорят мне, что им нравится мой стиль. Но то как я рисую постоянно меняется.
— Ты ведь в смешанной технике рисуешь, не только баллонами, но и кистями.
— Да, я пробую разные приемы и хочется, чтобы были разные материалы.
— Какой самый необычный заказ, который ты получала?
— Сложно вспомнить…
— Я видел, что ты расписывала яхту.
— Думаешь, это необычно? Ну тогда да, яхту. Забавно, что сам заказчик хотел порно сюжеты на ней изобразить. Со стороны смотришь – вроде какой-то там орнамент, а когда вглядываешься… Я еще расписывала корабль под стим-панк, старый такой.
— Как граффитчикам удается раскрашивать четырех-пяти метровые стены?
— Леса, стремянки, подъемники, страховки. Или ты имеешь ввиду нелегальные?
— Да.
— Тогда стремянки. У меня есть стремянка, с которой я выхожу на улицу.
— Граффити ассоциируется с рисунками на стенах, но вот тот же Барондо делал граффити на стогах сена.
— Это уже не граффити, это больше стрит-арт.
— Ты рисовала на пленках на united forest fest, какой материал тебе еще интересен, какое пространство?
— Сейчас мне интересны фасады. Большие форматы. Хочу раскрасить полностью дом, например.
— Хотел бы задать тебе вопрос о политичности. В современном мире искусство, особенно уличное, как и любая другая деятельность, тесно сплетается с политикой. Насколько тебе близка социальная, политическая тематика?
— В некоторых вопросах я затрагиваю социальные вопросы, но только если это меня волнует, если мне захочется сделать работу касательно какой-то темы. Вообще у меня работах больше личных переживаний.
— Ты уже рисовала где-то кроме России?
— В Финляндии рисовала. Пока больше нигде.
— А где бы хотела?
— В Европе, хотела бы, в Америке. В общем, это в ближайших планах.
— Считаешь ли ты, что интернет негативно влияет на искусство?
— Я бы не сказала. Мне кажется, позитивно. Все двояко. В плане продвижения это очень классно для художника. Если раньше можно было умереть, и только потом твое творчество признавали, то сейчас, с помощью интернета человек с другого конца света может видеть твою работу. Для уличного художника и стрит-артиста это очень важно. Я тут ходила на выставку Бэнкси и поняла, что даже если работы закрасят, можно сохранить их с помощью фото, видео. Они могут жить в другом формате.
— Ты считаешь, что художник должен уметь себя продавать?
— Это определенно полезное качество. Тот, кто может себя лучше продать — будет более успешным, но в то же время, наверное, что-то при этом теряется. Но думаю, что сейчас художник равно бизнесмен.
— Это вечный вопрос «искусство ради денег – искусство ради искусства».
— Все должно быть в балансе. Если человек уходит в коммерцию, пропадает душа.
— Ты в связках работаешь или предпочитаешь одна?
— Я одна рисую в основном. В последний раз, когда я рисовала в CoLab нас забрали в ментовку на Боровой. Я подумала, что если б рисовала одна – меня бы не забрали.
— У тебя много живописи дома находится?
— Да. Они просто хранятся дома. Я надеюсь, конечно, что когда-нибудь они попадут в какую-то частную коллекцию или в музей.
— Что у тебя сейчас в фокусе внимания? Какие ближайшие планы?
— Самое главное сейчас это постановка, о которой я рассказывала, и фасады….
— Они не дают тебе покоя.
— Да. Я веду переговоры сейчас. Посмотрим, что из этого выйдет.
— И последний вопрос. Могла бы ты дать совет начинающим граффитчикам, художникам?
— Мне кажется в стрит-арте это просто смелось выйти и начать рисовать. Превозмочь страх. Это важно в любом деле. Бери и делай!
Текст Данил Фокин / Фото из личного архива художницы